Дедушка Толя уже очень давно потихоньку угасал. Два года он не мог ходить, и где-то год, как его речь перестала быть связной. Мозгами я понимаю, что последние года были сплошным мучением и для дедушки и для бабушки, но душой примириться с этим сложно.
В среду бабушка позвонила маме и сказала, чтобы мы все приехали, дедушке плохо. Смотреть на него было очень тяжело, ещё тяжелее было не заплакать еще над живым человеком. Крепкий и крупный мужчина превратился в обтянутый кожей скелет, руки котрые меня в детстве носили по квартире, не могли больше поднять даже ложку, человек который учил меня играть в шашки, шахматы и домино, больше не мог ни рассуждать, ни говорить. Перед отъездом, я поцеловала его в щеку и сказала "Пока-пока, Дедушка". Вроде он даже тогда узнал меня и улыбнулся, а может мне просто хотелось чтобы это было так и сама себе это допредставляла. Где-то внутри я понимала, что это последние слова которые я ему говорю, но старалась гнать эти мысли прочь. В четверг и пятницу бабушка говорила, что дедушке вроде легче и что он даже понемногу кушал, а вчера позвонил папа и сказал, что все... Я тогда спокойным тоном ответила, что я поняла, но нифига я тогда не поняла, да и сейчас не до конца понимаю. Окончательное осознание придет только завтра, только увидя его в гробу, до меня наконец дойдет, что он больше не будет сидеть в своем кресле, не будет пить чай из любимой чашки, не будет больше смотреть любимые программы и рассуждать о политике.
Надеюсь ему там легче и он знает мы все его любим.